Добродетельный человек — не тот, кто жертвует своими привычками и самыми сильными страстями ради общего интереса — такой человек невозможен, а тот, чья сильная страсть до такой степени согласуется с общественным интересом, что он почти всегда принужден быть добродетельным.

Знаменитый немецкий учёный Л.Эйлер , восхищаясь его трудами, писал, что "все научные мемуары Ломоносова не только хороши, но даже превосходны". Догадки Ломоносова тем большую имеют цену, что они удачно задуманы и вероподобны».

…Бессмертный Ломоносов! Он спросил меня: чему я учился? "По-латыни", - отвечал я. Тут начал он говорить о пользе латинского языка с великим, правду сказать, красноречием.

Он создал первый университет, он, лучше сказать, сам был нашим первым университетом (А.С. Пушкин)
Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов объял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник: первый углубляется в историю Отечества, утверждает правила общественного языка его, дает законы и образцы классического красноречия, с несчастным Рихманом предугадывает открытия Франклина, учреждает фабрику, сам сооружает махины, дарит художества мозаическими (А.С. Пушкин)произведениями и, наконец, открывает нам истинные истоки нашего поэтического языка
Ломоносов был великий человек. Между Петром I и Екатериною II он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый университет. Он, лучше сказать,сам был первым нашим университетом»(А.С. Пушкин)

На берегах Ледовитого моря, подобно северному сиянию, блеснул Ломоносов. Ослепительно и прекрасно было это явление. Оно доказало собой, что человек есть человек во всяком состоянии и во всяком климате, что гений умеет торжествовать над всеми препятствиями, какие не противопоставляет ему враждебная судьба, что, наконец, русский способен ко всему великому и прекрасному

Ломоносов стоит впереди наших поэтов, как вступление впереди книги.

Ломоносов страстно любил науку, но думал и заботился исключительно о том, что нужно было для блага его Родины

Как по своему энциклопедизму, да и по своей легкости восприятия этот знаменитый ученый был типом русского человека Он был горняком, химиком, поэтом, филологом, физиком, астрономом и историком... Его ясный ум, полный беспокойного желания понять, оставляя один предмет, чтобы овладеть другим, с удивительной легкостью постигая его

Только теперь, спустя два века, можно с достаточной полнотой охватить и должным образом оценить все сделанное этим удивительным богатырем науки. Достигнутое им в области физики, химии, астрономии, приборостроения, геологии, географии, языкознания, истории достойно было бы деятельности целой Академии

Говорить о Ломоносове приятно, как приятно общение с одним из самобытных гениев в истории человеческой культуры

Как только не называли Ломоносова современники и потомки!.. И "наш Пиндар", и "наш Цицерон", и "наш Виргилий", и "наш Леонардо", и "наш Декарт", и "наш Галилей", и "наш Лейбниц", и "наш Гёте", и "наш Франклин"... Одно слово - энциклопедист! Поневоле заплутаешь в мировом пантеоне, подыскивая ему компаньона по бессмертию. В общем-то в этих и подобных этим определениях не так-то уж много чести Михаиле Васильевичу, ибо их престижный" смысл, как ни поверни, преобладает над познавательным. Сам Ломоносов, как и положено гению, будто предчувствовал, что его не так поймут, вернее – не то извлекут для себя из его примера. Упреждая всяческую суету вокруг своего имени, он еще двести с лишним лет назад писал: "Сами свой разум употребляйте. Меня за Аристотеля, Картезия (т. е. Декарта. - Е. Л.), Невтона не почитайте. Если же вы мне их имя дадите, то знайте, что вы холопи, а моя слава падает и с вашею". Ломоносов - просто д_р_у_г_о_й. Ни на кого, кроме самого себя, не похожий. Чего бы стоил его энциклопедизм, если бы сам он не был у _н_и_к_а_л_ь_н_о_й      л_и_ч_н_о_с_т_ь_ю?